И. Алпатов
Беседа корреспондента газеты «Сын Отечества» И. Алпатова с генерал-майором запаса С.М. Крамаренко, который в составе авиационного истребительного полка, входившего в дивизию под командованием легендарного Ивана Кожедуба, воевал в Корее почти год — с марта 1951 по февраль 1952г. И не просто воевал, а воевал хорошо, ибо ему, первому из наших летчиков, именно здесь вручили Звезду Героя Советского Союза.
...Какова была боевая задача, поставленная перед советскими летчиками в Корее? — Не дать американцам и их союзникам осуществить тактику массированных бомбардировок. В последующем подобная тактика, которой устойчиво придерживались американцы, во Вьетнаме получила наименование «тактики выжженной земли». В отношении Северной Кореи она также в определенной мере проявлялась. Наша задача состояла в нанесении атакующей авиации максимальных боевых потерь. И, надо сказать, эту задачу оба наших полка достаточно успешно выполнили. Соотношение сбитых самолетов для американцев и их союзников достаточно удручающее, хотя общее соотношение количества самолетов, принимавших участие в войне, было примерно 5:1 в их пользу. Щадя самолюбие американских летчиков, к которым, к слову сказать, я отношусь с большим уважением, не буду называть точных цифр. Добавлю, что их задача, пожалуй, была посложнее нашей — охранять безнадежно устаревшие к тому времени В-29, представлявшие семейство «летающих крепостей».
Один из первых моих воздушных боев 11 апреля 1951 г., пожалуй, стал самым успешным. Американская группа насчитывала 48 «летающих крепостей» и 200 самолетов прикрытия. С нашей стороны приняли участие 50 самолетов-истребителей, то есть все наличные силы, оба полка. Обычно перед бомбардировщиками и штурмовиками, которые пилотировали австралийские экипажи, летело несколько пар «Сейбров», в задачу которых входило расчищать воздушное пространство. Замыкали группу самолеты-истребители непосредственного прикрытия. В этом бою, ввиду явного превосходства американцев, их подвела самоуверенность: все «Сейбры» летели сзади группы бомбардировщиков. За это они заплатили дорогой ценой — было сбито 12 В-29 и 4 «Сейбра» (в конечном итоге «летающие крепости» стали летать только ночью). Раздосадованные [106] американцы объявили, что в этом бою они сбили 20 наших самолетов, хотя мы вернулись все до одного. Правда, в большинстве с пробоинами. Именно после этого боя о нас пошла слава, а американцы стали считаться с нами как с сильным противником.
Самый же трудный бой произошел у меня в июне или июле 1951 г. Поначалу он складывался вполне удачно. Наша четверка сближалась на встречном курсе с восьмеркой «Сейбров» на высоте около 800 метров. Я первым выполнил удачную атаку и, как обычно, ушел вверх. Но американцы превосходили нас по численности вдвое. Я потерял связь со своей группой, и при этом сразу три «Сейбра» стали заходить ко мне в заднюю полусферу. Мне удалось уйти переворотом и «спрятаться» в облаке, но это были опытные воздушные бойцы, которые быстро разгадали мой маневр. В итоге они стали догонять меня, и мне пришлось искать спасения, войдя в огненный вал заградительного огня, открытого зенитками, охранявшими электростанцию у г. Анджу. Ни до, ни после этого я никогда не был так близок к гибели, просто Бог оказался не без милости.
Американские летчики были достойными противниками, а мне первому из наших удалось записать на свой счет семь реактивных истребителей «Сейбр», Не забывайте, что это была первая в истории война с применением реактивной авиации и опыта у наших летчиков практически не было. Может быть, поначалу мне просто везло больше... Всего же за год воздушных боев я сбил двенадцать самолетов.
Был сбит и сам. После катапультирования, когда уже открылся парашют, из одного «Сейбра» протянулась ко мне огненная трасса, но, к счастью, самолет противника находился достаточно далеко, и трасса уже уходила вниз, да и я на всякий случай поджал ноги... Преследовать меня он не стал. У военных летчиков есть негласный моральный кодекс, согласно которому расстрел спускающегося на парашюте противника не относится к разряду почетных побед...
Наш дивизион защищал плотину ГЭС{16}
установка кондиционера Раменское профессионально и дешево
Воспоминания рядового В. Викулина
В 1952 г. я был призван в армию, попал в Хабаровский зенитный артиллерийский полк. Прошел курс молодого бойца, курсы водителя. В начале 1953 г. полк собрали на плацу, зачитали фамилии, [107] выдали сухой паек, посадили в машины и повезли. Куда нас везут, нам не сказали, но мы догадывались. Между собой разговор был, но только негромкий, потому что все было засекречено. Погрузились в эшелон и покатили на восток. Прибыли в ночь на станцию Градеково, на границу, которая разделяла Советский Союз и КНР. На рассвете мы пересекли китайскую границу и долго ехали по территории Китая. Примерно через трое суток мы остановились в тупике недалеко от города Мукден. Вблизи находился наш аэродром, советские летчики были переодеты в китайскую форму. Тут нас помыли в бане, тоже переодели в китайскую форму и отправили дальше. Доехали мы до станции Чэн-дэ, где нас уже ждали. Здесь нас посадили в машины и отправили в расположение дивизии, примерно в 25 км от станции. По прибытии на место нас распределили по батареям. Я попал в первую батарею на должность водителя тягача. Перед нашим дивизионом была поставлена задача защищать плотину ГЭС, которая находилась на реке Ялуцзян и обеспечивала подачу электроэнергии в Китай и Корею. Наш зенитно-артиллерийский дивизион был вооружен зенитными пушками калибра 85 мм и 37 мм. Кроме того, с воздуха нас поддерживали истребители Ми Г-15. Американские самолеты практически каждый день и каждую ночь летали бомбить плотину. У них были бомбардировщики В-29 и истребители Р-86. Мы называли их не «Сейбрами», а «зебрами». Но сколько они ни летали на бомбежку, плотину повредить не смогли. Наши ребята-зенитчики не давали им этого сделать, потому что стреляли метко: мой земляк, который служил со мной в батарее наводчиком, сбил самолет. Его потом представили к ордену Красной Звезды.
Помню — в один из дней была объявлена тревога, в воздухе показалось 16 американских бомбардировщиков. Наше подразделение открыло огонь. В этом бою было подбито четыре вражеских самолета, два летчика взяты в плен.
В том месте, где мы стояли, недалеко от нас был китайский поселок. Мы называли его по-своему — Лукашов. Мы ходили туда иногда в магазин, чтобы купить сигареты, сувениры, подарки домой. Местное население нас уважало, относилось к нам доброжелательно. Недалеко от нас находились китайские и корейские солдаты, в праздничные дни мы угощали друг друга фруктами, дарили подарки, сувениры. Перед нашим отбытием на Родину китайские товарищи устроили нам большой концерт, на котором выступило много хороших артистов. Со словами благодарности за оказанную интернациональную помощь выступили корейские военачальники и министр обороны Китая ЧжуДэ.
В 1954 г. мы вернулись в Советский Союз, и нам были вручены награды за успешное выполнение интернационального долга |
Главная