Послушал я сына своего, написал тебе грамоту: примешь ли ты ее
по-доброму или с поруганием, то и другое увижу из твоей грамоты. Этими ведь
словами я предупредил тебя, чего я ждал от тебя, смирением и покаянием желая
от Бога отпущения прошлых своих грехов. Господь наш не человек, но Бог всей
вселенной, - что захочет, во мгновение ока все сотворит, - и все же сам
претерпел хулу, и оплевание, и удары и на смерть отдал себя, владея жизнью и
смертью. А мы что такое, люди грешные и худые? - сегодня живы, а завтра
мертвы, сегодня в славе и в чести, а завтра в гробу и забыты, - другие
собранное нами разделят.
Посмотри, брат, на отцов наших: что они скопили и на что им одежды?
Только и есть у них, что сделали душе своей. С этими словами тебе первому,
брат, надлежало послать ко мне и предупредить меня. Когда же убили дитя, мое
и твое, перед тобою, следовало бы тебе, увидев кровь его и тело его,
увянувшее подобно цветку, впервые распустившемуся, подобно агнцу заколотому,
сказать, стоя над ним, вдумавшись в помыслы души своей: "Увы мне, что я
сделал! И, воспользовавшись его неразумием, ради неправды света сего
суетного нажил я грех себе, а отцу и матери его принес слезы!".
Надо было бы сказать тебе словами Давида: "Знаю, грех мой всегда передо
мною". Не из-за пролития крови, а свершив прелюбодеяние, помазанник Божий
Давид посыпал главу свою и плакал горько, - в тот час отпустил ему
согрешенья его Бог. Богу бы тебе покаяться, а ко мне написать грамоту
утешительную да сноху мою послать ко мне, - ибо нет в ней ни зла, ни добра,
- чтобы я, обняв ее, оплакал мужа ее и ту свадьбу их, вместо песен: ибо не
видел я их первой радости, ни венчания их, за грехи мои. Ради Бога, пусти ее
ко мне поскорее с первым послом, чтобы, поплакав с нею, поселил у себя, и
села бы она, как горлица на сухом дереве, горюя, а сам бы я утешился в Боге.
Тем ведь путем шли деды и отцы наши: суд от Бога пришел ему, а не от
тебя. Если бы тогда ты свою волю сотворил и Муром добыл, а Ростова бы не
занимал и послал бы ко мне, то мы бы отсюда и уладились. Но сам рассуди, мне
ли было достойно послать к тебе или тебе ко мне? Если бы ты велел сыну
моему: "Сошлись с отцом", десять раз я бы послал.
Дивно ли, если муж пал на войне? Умирали так лучшие из предков наших.
Но не следовало ему искать чужого и меня в позор и в печаль вводить.
Подучили ведь его слуги, чтобы себе что-нибудь добыть, а для него добыли
зла. И если начнешь каяться Богу и ко мне будешь добр сердцем, послав посла
своего или епископа, то напиши грамоту с правдою, тогда и волость получишь
добром, и наше сердце обратишь к себе, и лучше будем, чем прежде: ни враг я
тебе, ни мститель. Не хотел ведь я видеть крови твоей у Стародуба; но не дай
мне Бог видеть кровь ни от руки твоей, ни от повеления твоего, ни от
кого-либо из братьев. Если же я лгу, то Бог мне судья и крест честной! Если
же в том состоит грех мой, что на тебя пошел к Чернигову из-за язычников, я
в том каюсь, о том я не раз братии своей говорил и еще им поведал, потому
что я человек.