Примечательно, что Соловьев был графоманом. В руки следствия попал уникальный в истории русской уголовщины документ — дневник преступлений.

 По нему видно, что Соловьев по своей «главной профессии» был банным вором: «В понедельник — взято в Всесвятской бане ввечеру 7 гривен, в четверг — рубаха тафтяная, штаны нижегородские, камзол китайчатый, крест серебряной. На Каменном мосту 16 алтын; в субботу — штаны, денег 1 рубль 20 копеек.

В воскресенье — 1 рубль» и т. д. Вот бы так все наши преступники вели свою отчетность — следователи и прокуроры отдыхали бы!

Каину было не до празднования Нового года — дела! По его наводке солдаты брали один притон за другим.

И вот от 17 февраля 1742 года журнал Сыскного приказа фиксирует решающий для Ваньки момент — Каин сам, без начальника, занялся облавами: «Доносителю Каину велено дать для сыску воров и разбойников гарнизонных солдат».

Конечно, Каин не стал просто осведомителем полиции и не только носился с солдатами за мелким жульем (в его улове, как догадывается читатель, была в основном мелкая «рыбешка» вроде Соловьева). Нет! Ванька развернулся вовсю: нанял на Зарядье дом, ставший «конторой», куда приводили пойманных воров и где их дальнейшую судьбу решал сам Каин: отпустить или сдать в полицию.

Сюда заходили чиновники Сыскного приказа, доносчики, просители, вообще нужные Каину люди. Тут же шла большая карточная игра, толпился разный (скажем сразу — подозрительный) люд.

Словом, недалеко от Кремля открылось уникальное частное сыскное бюро, а уж если говорить прямо — настоящая легальная «малина» большой банды воров, грабителей и убийц.