Приветствую Вас Гость | RSS
Пятница
29.03.2024, 07:42
Главная История России Регистрация Вход
Меню сайта

Категории раздела
РАСПУТИН [21]
Жизнь и деятельность Г. Распутина.
Сто сталинских соколов [40]
Федор Яковлевич Фалалеев
История Руси [76]
страна и население древней руси после начала государства
Повесть Временных лет [56]
"Повесть временных лет" - наиболее ранний из дошедших до нас летописных сводов.
Россия (СССР) в войнах второй половины XX века [74]
Полный сборник платформ всех русских политических партий [56]
Манифестом 17-го октября положено основание развитию русской жизни на новых началах
Ближний круг Сталина [88]
Соратники вождя
Величайшие тайны истории [103]
Хроники мусульманских государств [79]
Дворцовые секреты [144]
Война в Средние века [52]
Хронография [50]
Тайная жизнь Александра I [89]
“Пятая колонна” Гитлера [34]
Великие Россияне [103]
Победы и беды России [39]
Зигзаг истории [33]
Немного фактов [64]
Русь
От Екатерины I до Екатерины II [75]
Гибель Карфагена [47]
Спартак [93]
О самом крупном в истории восстании рабов.

Популярное
Александр и Александрия, или Греция подводит итог
Авл Корнелий Косс
Древнейшая история египтян
Подвиги Александра
Состязание Гомера с Гесиодом
Разговор Сократа
Писистрат в Афинах

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Форма входа


Главная » Статьи » Хронография

Провозглашение Михаила
Она отдала им власть, а город, в волнении ожидавший ее решения, убаюкала увещеваниями. И вот совершается таинство возведения на престол кесаря, и торжественная процессия, и вход в храм, и молитва патриарха, и увенчание, и все, что делается в этом случае. 
В первый день царь не забывал ни слов своих, ни дел, и на его устах постоянно было: «царица», «моя госпожа», «я раб ее», «как ей угодно». 
VI.Не меньше заискивал он и перед Иоанном, именовал «своим господином», давал садиться на трон рядом с собой, ждал его знака, чтобы начать речь, и называл себя не иначе, как инструментом в руках мастера, говоря, что мелодия рождается не лирой, а музыкантом, ударяющим по ее струнам. Все были поражены его благоразумием и довольны тем, что Иоанн не ошибся в своих надеждах. Но если другие не замечали коварства его души, то дядя хорошо знал, что у него только язык гладок, а в глубине сердца он намерения питает колючие, и чем легче поддавался он на уловки Иоанна, тем подозрительнее тот становился и тем глубже постигал испорченность племянника. 
Но что ему делать и как лучше отстранить племянника от власти, он не знал, поскольку уже одна его попытка не удалась, хотя обстоятельства, казалось, сулили тогда успех. Поэтому он до поры до времени держался тихо, во не оставил вовсе своих намерений, а старался за ставить племянника первым решиться на какую-нибудь противозаконную выходку против него.
 А тот мало-помалу освобождался от переполнявшего его сначала почтения к дяде и то забывал спросить его мнения о государственных делах, то делал или говорил что-нибудь такое, чего Иоанн, как ему было известно, терпеть не мог.
 VII.Свою лепту в клевету на дядю царя внес и его родной брат Константин, издавна завидовавший Иоанну за то, что тот – единственный из братьев – имеет доступ к управлению и держит себя с ними скорей как господин, нежели родич. 
Но раньше Константин не мог открыто проявить свою ненависть, потому что царственный брат очень любил и ценил Иоанна – и как самого из них старшего, и как наиболее разумного и опытного в попечении о государственных делах, а остальную родню, не знавшую ни в чем меры и не приносившую ему никакой пользы в управлении царством, ненавидел и презирал (поэтому-то и приходилось Иоанну смирять гнев негодующего на них самодержца и настраивать его благожелательно к братьям). Хотя братья, особенно Константин, и завидовали славе Иоанна, ни на что отважиться и ничего сделать они были тогда не в состоянии.
 VIII.Когда же брат умер и царствовать выпало племяннику, Константину представился удобный случай начать схватку с Иоанном. Дело в том, что он ублажал нового самодержца и раньше, когда тот носил еще титул кесаря, и позволял ему черпать из своих богатств, сколько захочет, – его деньги служили Михаилу казной и сокровищницей; таким способом Константин подкупал племянника и по явному знаку судьбы сумел заручиться его расположением. 
Они поверяли друг другу свои тайны и оба ненавидели Иоанна, ибо он противодействовал их планам и добивался царской власти для другого родственника3. Вот почему кесарь немедленно после воцарения возвел Константина в сан новелисима, усадил за царский стол4и щедро вознаградил за прежнюю дружбу.
 IX.Слегка прервав течение рассказа, остановлюсь сначала на характере и душе этого императора, чтобы, слушая о его поступках, вы не удивлялись и не думали, будто совершал он их случайно и ни с того ни с сего. В жизни этот человек был существом пестрым, с душой многообразной и непостоянной, его речь была не в ладах с сердцем, на уме он имел одно, а на устах другое и ко многим, ему ненавистным, обращался с дружелюбными речами и клялся торжественно, что сердечно любит их и наслаждается их обществом.
 Часто вечером сажал он за свой стол и пил из одного кубка с теми, кого уже наутро собирался подвергнуть жестоким наказаниям
. Понятие родства, более того – сама кровная близость казались ему детскими игрушками, и его ничуть не тронуло бы, если бы всех его родственников накрыло одной волной: ревновал он их не только к царской власти – это еще в пределах разумного, – но и к огню, воздуху и всему, что угодно, а о том, чтобы разделить с кем-нибудь власть, и думать не хотел. 
Я полагаю, что он ревновал и высшую природу, – до такой степени он ненавидел и подозревал всех и вся. Если ему не везло, он вел себя и разговаривал по-рабски малодушно и проявлял всю низменность натуры, но стоило удаче хоть на миг ему улыбнуться, как он немедленно прекращал лицедейство, сбрасывал притворную маску, переполнялся ненавистью и одни из своих злых замыслов приводил в исполнение тотчас, другие приберегал на будущее. Ведь человек этот был очень изменчив, находился во власти гнева, и любой пустяк вызывал в нем припадки раздражения и злобы. Поэтому-то и питал он вражду ко всем родичам, правда, сразу их погубить не пытался, опасаясь дяди, которого, и он знал об этом, все слушались, как отца.
 X.Я оборвал вступление к рассказу и теперь должен перейти к самому изложению событий. Итак, получив сан новелисима, Константин избавился от гнетущего страха перед братом, перестал оказывать ему почтение, начал дерзить и смело противоречить его суждениям. К тому же он нередко порицал царя за его покорность Иоанну и смущал царскую душу. А Михаил, и без того склонный к этому, под влиянием Константина стал выказывать все большее небрежение к дяде. Иоанн же пуще всего боялся потерять высокое положение и главенство в роду, но свергнуть царя ему было не просто, и потому он принял иное решение, о котором я, сам наблюдая за происходящим, догадался, в то время как для многих оно осталось в тайне. По моему мнению, он собрался передать высшую власть в руки одного из своих племянников, Константину, по чину – магистру, при этом не имел намерения сам выступать против царя, а хотел только дать повод для заговора племяннику. Затем, опасаясь, что Константина уличат и обвинят в мятежных замыслах, а вместе с ним погибнет и весь остальной род, и заранее думая о конце, чтобы все шло гладко вначале, он настраивает царя доброжелательно к родичам и убеждает его одни милости оказать им немедленно, другие – пообещать на будущее, в том числе и свободу от горестей, которыми чревата наша жизнь.
 Царь внял его просьбам и дал письменные обещания, чтобы Иоанн имел поруку на будущую свою жизнь. Когда же грамота была составлена, Иоанн незаметно вставил в нее роковые строчки, что-де если кого из племянников уличат в мятеже, то не понесет он наказания и судим не будет, но получает от дяди исключительное право не давать никакого отчета. 
XI.Написав такое, он улучил удобный момент, когда император не слишком углублялся в чтение грамот, и подал ему этот документ, тот, бегло проглядев, скрепил его собственноручной подписью, и Иоанн, усмотрев в нем великое для себя подспорье, успокоился, обрадовался и готов был уже приняться за дело. И стало это началом мук Иоанна. 
Но расскажу обо всем по порядку. Прежде чем Иоанн приступил к осуществлению замысла, царь уже предвидел ход событий. Кое о чем он догадывался сам, кое о чем узнавал от приближенных, которые изливали ему душу и говорили, что не потерпят его унижения, пойдут на все, и одно из двух: либо сохранят ему царское достоинство, либо с крушением всего погибнут сами. 
XII.Поэтому царь не только лишил Иоанна подобающих почестей, но и начал с ним спорить о государственных делах; свидания их стали редкими, а если они и встречались, то с явной неохотой. Как-то во время совместной трапезы, заговорив о каком-то деле, Константин спросил мнения их обоих и слова царя похвалил, как весьма разумные и истинно царские, а суждение брата назвал вероломным и хитрым.
 Слово за слово, и он зашел далеко и, напомнив о прежнем его высокомерии, обвинил Иоанна в коварстве и злонамеренности. Тот, не в силах вынести этих нападок, сразу поднялся с места, но не удалился в свои покои, а ускакал далеко за город, надеясь, что царь будет упрашивать его возвратиться и быстро вернет во дворец. За ним последовала стража, ушло и немало синклитиков, но не из-за связывавших их уз дружбы, а потому, что в большинстве своем они рассчитывали на скорое его возвращение к прежней жизни и заручались, таким образом, благосклонностью Иоанна, для которого этот исход служил бы постоянным о них напоминанием. 
XIII.Царь, казалось, не так обрадовался устранению Иоанна, как обеспокоен был скоплением там людей из столицы и опасался, как бы не учинили они против него мятежа. Поэтому он лицемерно и зло выбранил Иоанна за столь великое высокомерие и позвал его вернуться и разделить с ним государственные заботы. 
Тот явился немедленно, вообразив по письмам, что царь выйдет ему навстречу, произнесет обычное приветствие и совершит все полагающееся в таких случаях, но в день его возвращения происходило театральное зрелище, и царь отправился туда рано утром, не подождав свидания с дядей и не оставив для него никакого известия. Узнав об этом, Иоанн оскорбился, обиделся еще больше и в великом гневе немедленно повернул назад; никаких сомнений в намерениях царя у него уже не оставалось – в его неприязни он убедился воочию. В результате узы дружбы были обрублены окончательно, и они принялись строить козни друг против друга, но если один, лицо частное, обдумывал, как ему досадить противнику втайне и скрытно, то другой, пользуясь царской властью, проявил свою ненависть открыто: приказал дяде взойти на корабль и, прибыв в столицу, представить объяснения, почему он пренебрегает царем и не хочет ему повиноваться.
 XIV.И вот Иоанн плыл в столицу, а император с самого высокого места во дворце наблюдал за морем; когда же корабль с дядей на борту готовился уже причалить в Великой гавани7, он дал сверху морякам заранее условленный знак повернуть назад. Вслед за ними вышла в море снаряженная к плаванию триера, которая, нагнав корабль, приняла на борт Иоанна и повезла его в далекую ссылку. Человек, который благодаря Иоанну сначала стал кесарем, а потом и царем, не сохранил к нему почтения даже настолько, чтобы наказание ему определить умеренное и не постыдное. Он отправил Иоанна в землю, куда ссылали только разбойников; впрочем, потом его гнев немного поостыл и он сделал для дяди некоторое послабление. 
Так покинул родину Иоанн, которому предстояло до конца принять не только эту кару, но в горестях и несчастий вынести и многие другие, ибо уготованная ему провидением судьба (выразимся так поскромнее) навлекала на него напасти одну за другой и не успокоилась, пока не направила на его глазницы палаческую руку, а самого Иоанна не обрекла страшной, насильственной и внезапной смерти8.
XV.Взвалив на себя бремя единодержавной власти, этот странный муж никаких разумных мер для государства не придумал, но сразу стал своевольно все переставлять и перетасовывать; никого из людей вельможных не одаривал лаской взора или души, а только устрашал всех грозными речами. Подданных он хотел сделать беспрекословно послушными, большинство вельмож лишить принадлежащей им власти, а народу дать свободу, чтобы стражу его составило не малое число избранных, а многочисленная толпа. 
Охрану своей персоны он передал купленным им раньше скифским юношам – все это были евнухи, знавшие, чего ему от них надо, и пригодные к службе, которую он от них требовал; он смело мог положиться на их преданность, особенно после того, как удостоил их высоких титулов. Одни из них его охраняли, другие исполняли иные приказы.
 XVI.Таким образом Михаил осуществил свои намерения; в то же время он привлек к себе избранный городской люд, а также людей с рынка и ремесленников и завоевал их расположение милостями, чтобы в случае необходимости получить от них помощь для достижения поставленной цели. И они льнули к нему и выражали чувства всевозможными изъявлениями преданности; так, например, они не позволяли царю ступать по голой земле и считали для себя позором, когда шел он не по коврам, а конь его не был разукрашен шелковыми тканями. 
И вот, вдохновленный всем этим, Михаил начал обнаруживать свои тайные намерения. Императрицу и – вопреки здравому смыслу – собственную мать он возненавидел еще раньше, когда получил царскую власть, а за то, что некогда назвал ее госпожой, готов был сейчас откусить себе язык и выплюнуть его изо рта.
Категория: Хронография | Добавил: historays (30.07.2013)
Просмотров: 1471 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Поиск

Может пригодиться

Интересное
д м и т р и й - III д о н с к о й (1363-1389)
Советские военные советники, погибшие в Сирии
Путь практических действий для лиц, присоединяющихся к партии правового порядка
Советские военнослужащие, погибшие в Египте
ГРУППОВОЙ ВОЗДУШНЫЙ БОЙ
Пурга на Даманском
«Вас там быть не могло...»

Копирование материала возможно при наличии активной ссылки на www.historays.ru © 2024
Сайт управляется системой uCoz