Рассказывая ранее о положении в сельском хозяйстве России, мы оставили в стороне многие важные аспекты земельной реформы, начатой и проводившейся под руководством премьер-министра Петра Аркадьевича Столыпина. Между тем эта земельная реформа оказалась самой последовательной и самой решительной за все время существования России.
Еще со времен Киевской Руси главным институтом сельской жизни Руси была община, универсальная и неприкосновенная как для ее членов, так и для государственной власти. Она считалась священной, как земля и вода, и потому выше ее был только Бог. 

Община (или мир, как ее называли сами общинники) была «альфой и омегой» земной жизни крестьянина, а в России подавляющее большинство людей были крестьянами.
На их жизнь, конечно же, влияли самые разнообразные правительственные реформы, будь то введение Юрьева дня, установление «заповедных лет», образование новых категорий крестьян (экономических или государственных), возникновение по воле правительственных реформаторов военных поселений и сотен тысяч солдат-крестьян. 

Но все же основная масса земледельцев жила и трудилась в сельских общинах – вечных и незыблемых, как мир, а юридической основой, связывавшей общину и ее членов с самодержавно-помещичьим государством, было крепостное право.
В 1861 году, опять же по воле монарха-реформатора, крепостное право пало, но община осталась, а вместе с нею неприкосновенными остались все институты русского Средневековья, связанные с общиной и общинным землевладением и землепользованием.
Главным принципом земельных отношений в общине было совершеннейшее отсутствие частной собственности на землю, когда земля объявлялась Божьей и принадлежала не какому-либо человеку или семье, но всей общине. Земля не могла ни продаваться, ни обмениваться, ни быть предметом залога или каких-либо иных операций. Таким образом, русский крестьянин сотни лет работал на земле, но никогда не был ее собственником; пользовался ею, но не имел ее, хотя другие – подлинные хозяева земли – могли делать с принадлежавшими им угодьями все, что заблагорассудится: покупать, продавать, дарить, менять и т. п. Цари и императоры владели землями удельными и кабинетскими, помещики – помещичьими, церкви и монастыри – церковными и монастырскими. Все остальные свободные сословия (казаки, вольные крестьяне, купцы, ремесленники, инородцы и др.) владели землей на основании законов, издаваемых государством специально для каждой из этих категорий граждан.
П. А. Столыпин нанес сокрушительный удар по остаткам русского Средневековья, разрушив главный оплот его – общину, в которой все еще жили миллионы бывших крепостных крестьян, лично свободных уже 40 лет, но все еще тесно привязанных в общинной земле, которая превращала их личную свободу в фикцию, делая ее чистой формальностью.
Изданный 9 ноября 1906 года так называемый «Столыпинский закон» позволял крестьянину выходить из общины и становиться индивидуальным и наследственным собственником земли, которую он обрабатывал. Эту землю он получал на так называемых «отрубах», которые потом быстро превращались в хутора.
Закон этот имел огромный успех. Тотчас же было подано 2,5 млн прошений о выходе на отруба от семейных крестьян, создано 463 специальные комиссии, занявшиеся проведением этой реформы.
В 1913 году 2 млн семейств получили наделы. Для этой сложной работы было мобилизовано свыше 7000 геодезистов и землемеров.
За несколько месяцев до Первой мировой войны 13 % земель, принадлежавших общинам, перешли в индивидуальную собственность крестьян. Однако камнем преткновения для успешного наделения землей любого желающего крестьянина было малоземелье общин, расположенных в русском Черноземье и в южных губерниях, в то время как в Сибири, Казахстане и на Дальнем Востоке земля все еще оставалась немерянной.
Столыпин решил широко использовать переселенческое движение крестьянских масс из Европейской России в эти регионы. Выразивший желание выехать из Европейской России на долгое время освобождался от всяких налогов. Государство помогало такому крестьянину деньгами, и он получал в полную собственность участок земли в 15 га, на душу и 45 га на семью. При этом каждой семье выдавалось пособие в 200 рублей, и она перевозилась со всем имуществом за казенный счет до места поселения.
В Сибири были устроены казенные склады земледельческих машин, снабжавшие население сельскохозяйственными орудиями по крайне низким ценам. В результате этих мер земледелие в Сибири в короткий срок достигло полного расцвета, позволившего ввозить в Европейскую Россию и вывозить за границу большое количество сельскохозяйственных продуктов, особенно масла и яиц.
Правительство Столыпина уполномочило Государственный крестьянский земельный банк (созданный в царствование Александра III) скупать помещичьи земли и перепродавать их крестьянам на льготных условиях. Предоставлялся долголетний кредит, доходивший до 90 % стоимости земли при очень низком проценте (4,5 %, включая погашение). В итоге в 1914 году более 80 % пахотной земли в Европейской России оказалось в руках крестьян.
Следует отметить и факт, который долгое время совершенно не привлекал внимание советских историков. А факт этот заключается в том, что 40 млн десятин земли, принадлежавших в Сибири царской семье (эта цифра сопоставима со всем массивом целинных и залежных земель, поднятых в Казахстане в 1950–1960-х годах), Николай II безвозмездно передал в крестьянский земельный фонд. На деньги царя в уступленных им областях были проведены дороги, построены школы, больницы и церкви.
Государственный крестьянский земельный банк, считавшийся самым крупным в мире учреждением земельного кредита, выдал крестьянам ссуды в 222 млн рублей в 1901 г., а в 1912 году – до 1 168 000 000 рублей (т. е. примерно на 600 % больше).
Ходячее мнение, издавна пущенное в оборот социалистами всех толков, будто бы крестьяне были «обездолены землею», ни на чем не основано. Правительство П. А. Столыпина систематически стремилось увеличить площадь крестьянского землевладения. Следует также иметь в виду и стремление миллионов крестьян к приобретению земли, и огромные успехи российской сельскохозяйственной кооперации, бывшей одной из самых динамичных в мире.
К 1916 г. в руках крестьян и казаков в 50 губерниях Европейской России (кроме Кавказа и Царства Польского) было около 172 млн десятин собственной земли. Гражданам же всех других сословий принадлежало около 85 млн десятин, из которых 18 млн десятин принадлежали мелким собственникам, обрабатывавшим землю личным трудом, без помощи наемной силы. Бо2льшая часть остальных 67 млн десятин была или под лесом, или в аренде у крестьян. Таким образом, накануне Февральской революции крестьянам на началах собственности и аренды принадлежали: 100 % пахотной земли в Азиатской России и около 90 % всей площади Европейской России.
Прав был бывший министр земледелия Кривошеин, заявив немецкому профессору Зеерингу, приехавшему в 1912 году в Москву во главе комиссии, которой было поручено ознакомиться с результатами Столыпинской аграрной реформы: «России необходимы 30 лет спокойствия, чтобы сделаться наиболее богатой и процветающей страной во всем мире». И можно констатировать, что Россия в начале XX века находилась на верном пути экономического и социального развития, несмотря на проигранную Русско-японскую войну, многочисленные жертвы и колоссальный хаос, принесенный революцией 1905–1907 годов.