Не столь давно у нас было впервые опубликовано сочинение Карла Маркса (оно называется «Разоблачения дипломатической истории XVIII века»), в котором охарактеризовано многовековое историческое развитие России

 Однако, как это ни неожиданно, экономическиепроблемы вообще не затрагиваются в данном сочинении; все сводится к чисто политическим и идеологическим проблемам. 

Осмысляя путь русской истории от Рюрика до Петра I и утверждая, что и далее (то есть до середины 50-х годов XIX века, когда было написано сочинение) этот путь остался по своей сути таким же, Маркс ровно ничего не говорит о развитии «производительных сил» и соответственных изменениях «производственных отношений» и т. п. Он констатирует, в частности, что к концу правления Ивана III «Европа… была ошеломлена внезапным появлением на ее восточной границе огромной империи, и сам султан Баязид,перед которым Европа трепетала, впервые услышал высокомерную речь московита». И далее корифей «материалистического (то есть экономического) понимания истории» говорит об Иване III: «Православное вероисповедание служило вообще одним из самых сильных орудий в его действиях». И добавляет: «Между политикой Ивана III и политикой современной (то есть России 1850-х годов. — В. К.) существует не сходство, а тождество». 

По-своему прямо-таки замечательно следующее обобщающее суждение «материалиста» Маркса о России: «Она является единственным в истории(выделено мной. — В. К.) примером огромной империи, само могущество которой, даже после достижения мировых успехов, всегда скорее принималось на веру (вспомним тютчевское: «В Россию можно только верить»! — В. К.), чем признавалось фактом». Вполне закономерно, что цитируемое сочинение было опубликовано на русском языке только в 1989 году (см.: «Вопросы истории», № 1–4): слишком уж оно противоречит тому, что писали об истории своей страны российские марксисты! 

А ведь сам Маркс со всей определенностью заявил, что его экономическое толкование истории вполне соответствует развитию одной только Англии, а для других, даже европейских, стран нужны известные корректировки и оговорки… И, если вдуматься, «применение» к нашей истории марксизма — как, впрочем, и других западных концепций «экономического» характера — оказывается чем-то искусственным или даже с очевидностью искажающим реальность. Так, например, сложившееся на Западе в период раннего средневековья крепостничество по мере развития «производительных сил» начинает ограничиваться и отмирать; между тем российское крепостничестводействительно утверждается только в конце XVI векаи приобретает наиболее широкий характер при Петре I! А ведь едва ли можно сомневаться в том, что «производительные силы» со времен Рюрика и до Петра весьма значительно развились…

 Напомню также, что восстания населения на Западе, как правило, преследовали конкретные экономическиецели; между тем сотрясавшие Россию мощные бунты были, по слову Пушкина, «бессмысленными», то есть не имевшими прагматических целей и, как убедительно доказывал Ключевский, порождались утратой веры в наличную Россию. 

Необходимо со всей определенностью пояснить, что, говоря об утратах веры как причинах отечественных потрясений, я не имею в виду именно и только веру (или, в соответствии с традиционным написанием, Веру) в собственно религиозном смысле слова, хотя в какой-то степени и этот смысл присутствовал во всех российских катаклизмах.

 В России вера— о чем свидетельствует, в частности, словарь В. И. Даля, в котором представлено более семидесяти образований от слова «вера», — понятие очень емкое и многосмысленное. Приведу здесь несущее в себе, на мой взгляд, глубокое содержание стихотворение, опубликованное в составленной мною части книги «Лучшие стихи года», изданной в Москве как раз в 1991 году. Его автор, наиболее, пожалуй, значительная современная поэтесса Светлана Сырнева, родилась в 1957 году в семье сельских учителей «захолустного» Вятского края.28Отца ее матери, священника, в начале 1930-х годов объявили «лишенцем», то есть бесправным, и он вынужден был вместе с семьей покинуть родные места; после кончины дочь его вернулась в вятскую отчину, но должна была многие годы скрывать свое происхождение. 

А рано овдовевшую мать отца Сырневой, которая принадлежала к крепкой крестьянской семье (к тому же имевшей родственников-купцов), тогда же, в 1930-х, «раскулачили», о чем также долго старались не вспоминать… Начавшая свою жизнь рядом с затерянной в вятских лесах деревенской школой Светлана Сырнева в конце концов узнала и осмыслила драматическую судьбу своей семьи, и тем не менее из под ее пера вылилось стихотворение под заглавием «Прописи»: ПРОПИСИ Помню: осень стоит неминучая, Восемь лет мне, и за руку — мама: «Наша Родина — самая лучшая И богатая самая». В пеших далях — деревья корявые, Дождь то в щеку, то в спину, И в мои сапожонки дырявые Заливается глина. Образ детства навеки — Как мы входим в село на болоте. 

Вон и церковь с разрушенным верхом Вся в грачином помете. Лавка низкая керосинная На минуту укроет от ветра. «Наша Родина самая сильная, Наша Родина самая светлая». Нас возьмет грузовик попутный, По дороге ползущий юзом, И опустится небо мутное К нам в дощатый гремучий кузов. И споет во все хилые ребра Октябрятский мой класс бритолобый: «Наша Родина самая вольная, Наша Родина самая добрая». Из чего я росла-прозревала, Что сквозь сон розовело?

 Скажут: обворовала Безрассудная вера. Ты горька, как осина, Но превыше и лести и срама — Моя Родина, самая сильная И богатая самая. Обратим внимание на словосочетание в предпоследнем четверостишии: «безрассуднаявера». 

Это все та же линия: «умом Россию не понять» и «в Россию можно только верить». И еще напомню написанное Пушкиным за сто дней до его гибели: «…наша общественная жизнь — грустная вещь» (в предыдущей главе речь шла о фактическом отсутствии обществав России). 

И все же непреклонно противостояние Поэта: «…я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя… но, клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме… такой, какой нам Бог ее дал».