За два первых месяца, проведенных финикийцами на территории северной Италии, две армии римлян были разбиты. Одна почти полностью, другая лишилась всей кавалерии и стала лишь наполовину боеспособна. Одержав в декабре победу в битве при Треббии, Ганнибал, тем не менее, не двинул армию сразу на Рим.
Его солдаты уже полгода находились в непрерывном походе. Последний бросок через Альпы тоже оказался крайне тяжелым. Среди солдат началась цинга. Болели и лошади, не говоря уже о слонах, большей частью погибших в горах. Поэтому, обескровив армию Рима и обезопасив себя на некоторое время от нападений, Ганнибал решил дать передышку своим испанцам и африканцам, а также союзным кельтам, уже проявившим себя отличными воинами. Он отдал приказ обосноваться на зиму в долине реки По, которую к тому времени полностью контролировал, аннексировав у Рима.
На одном из холмов крутого берега был выстроен огромный лагерь для экспедиционного корпуса, где разместились все, кто прибыл с Ганнибалом из Испании. Неподалеку, чуть ниже по течению, инженерные части выстроили еще один лагерь для новой армии кельтов, навербованной вождем Карфагена из местных племен. Кроме того, многие местные кельты предпочитали жить в своих селениях, но обязались по первому же зову явиться в лагерь. Расположившись на зимовку, войско Ганнибала, восстанавливало свои силы и готовилось для нового наступления вглубь римских земель.
– Надоело мне сидеть на месте, – жаловался Летис своему командиру, когда они однажды холодным вечером сидели у костра в ожидании, пока добытый на недавней охоте кабан зажариться до полной готовности. – Хоть бы римляне быстрее осмелели. А то давай, сами в разведку сходим? Может, чего интересного разузнаем.
Федор, Летис, Урбал и еще двадцать пехотинцев из отряда разведчиков периодически совершали двухдневный обход русла одного из южных притоков реки По. Время от времени окрестные леса патрулировались также конницей нумидийцев, но чаще силами самих кельтов.
– Никто нас туда не пошлет, – отмахнулся Федор, – римляне далеко. А шпионов и без нас по стране рыскает немало. Не зря же мы так спокойно здесь живем уже третий месяц. Значит, Ганнибал владеет ситуацией.
Летис загрустил, глядя на огонь. Более спокойный Урбал не выказывал желания прямо сейчас идти в разведку. Ему хорошо жилось в лагере, где он мог подлечить разболевшееся с приходом зимней прохлады раненое плечо, а, кроме того, иногда общаться с Юзефом и Федором на интересные темы.
За эту зиму все трое – Федор, Летис и Урбал – свели близкое знакомство со многими кельтами и даже охотились вместе с ними в горах. Дичи, летающей и прыгающей по скалам, а также водоплавающей, здесь водилось хоть отбавляй. Федор не раз пожалел, что не пришлось ему утащить из двадцать первого века хороший карабин вместо бинокля. Иногда, в перерывах между караулами в лагере, он даже ходил с кельтами на рыбалку. Правда, те больше предпочитали бить крупную рыбу из луков или копьями, а Федор все мечтал об удочке. Однажды он даже изготовил из тонкой бечевки и медного крючка нехитрую снасть, но поймать ничего не удалось. Зато, наблюдая за кельтами, скоро и сам научился бить лосося «в глаз» дротиком. Увлекательное оказалось дело.
Заночевав однажды у новых друзей в хижине, Федор едва не нарвался на скандал. Одна из местных девиц, крупная и сильная, кровь с молоком, положила глаз на красавца Чайку. Даже несколько раз за время вечерней трапезы у костра, подавая еду, пыталась привлечь его внимание, делая недвусмысленные жесты и приглашая уединиться в лесу. И Федор едва не поддался на провокацию отдохнувшего организма, недвусмысленно отозвавшегося приятной истомой на приглашения девицы. Даже вечерняя прохлада, сгустившаяся среди сосен до легкого тумана, не стала бы помехой. Но, вспомнив о Юлии, едва сдержался. И правильно сделал. Поскольку девица оказалась замужней. И тут же получила хорошую затрещину, едва в хижину ввалился ее муж – волосатое чудовище с размалеванной рожей.
Намеки красотки бросились в глаза не одному Федору. И поскольку пришлый финикиец на честь жены не посягал, а также учитывая, что за ней и раньше водились такие грехи, кельт за топор хвататься не стал. Ограничился рукоприкладством к лицу своей половины в воспитательных целях. Уязвленная в лучших чувствах девица удалилась, залившись слезами. А Федор вздохнул, выпил с ее мужем местного пойла, похожего на разбавленное пиво, и хорошо закусил недавно пойманной и быстро закопченной рыбой, решив обойтись сегодня без секса. Хотя желание это в последнее время одолевало его все сильнее. И длительное воздержание никто из его товарищей, регулярно тискавших всех попадавшихся баб, не одобрял. Но Федор пресекал разговоры на эту тему, особо в подробности не вдаваясь.
К его удивлению, по возвращении в лагерь Баал-Хаммон подал знак, что услышал молитвы Чайки. К Федору в шатер явился гонец и сообщил, что его срочно вызывают к Ганнибалу, но этого не должен знать никто. Даже командир хилиархии. Удивившись, что военный вождь финикийцев развел такую секретность, но и обрадовавшись одновременно, Федор направился к главнокомандующему.
Сообщив охране свое имя, он был сразу пропущен внутрь. На этот раз у стола, на котором лежал развернутый свиток, сидели только сам Ганнибал и его брат Магон. Просторный шатер, обставленный мебелью и устланный коврами, освещало несколько золотых светильников на высоких ножках. Едва откинув полог, Федор замер, ему показалось, что он попал в зал шикарной виллы.
– Заходи, Чайкаа, – просто сказал ему Ганнибал и указал на крепкий стул с короткой спинкой и покатыми ножками, стоявший рядом со столом.
В последнее время Федор уже начал привыкать к тому, что Ганнибал со всеми, от высших офицеров до обычных солдат, общался достаточно легко. И командир седьмой спейры уже несколько раз видел его спящим в походе посреди лагеря. Часть информации о привычках вождя, полученная от солдат и штабного летописца Юзефа, подтверждалась. Ганнибал действительно оказался прост в обращении со своими подчиненными. Пожалуй, на взгляд Федора, даже слишком прост. Не задерживался ни с похвалой, ни с наказанием. От него одинаково легко можно было получить мешок с золотом и приказ об усекновении головы. Ганнибал Барка сам беззаветно служил Карфагену, и судьбы окружавших его людей волновали его лишь в рамках усиления влияния супердержавы.
– Я благодарю тебя за золото консулов, что передал мне Акрагар, – сказал финикиец. – Оно пойдет на войну с Римом. Однако, часть его я велел передать тебе в награду. Она хранится в дорожной казне. Ты заслужил его.
– Благодарю, Ганнибал, – Федор слегка поклонился, придерживая ножны фалькаты и сел.
– Ты умеешь читать карты? – поинтересовался Ганнибал, кивнув в сторону развернутого на столе свитка.
– Умею, – ответил Федор, разглядывая расчерченный папирус. – Я же моряк.
– Вот здесь, – Ганнибал сразу перешел к делу, бросив короткий взгляд на своего брата, – находится лигурийский порт Генуя, не так давно захваченный Римом.
Услышав знакомое название, Федор едва не ляпнул, что бывал там, когда служил у римлян. Но сдержался и просто проследил за указательным пальцем вождя. Продвигаясь по карте, тот вскоре уткнулся в небольшую точку на побережье. Перед Федором лежала секретная карта римских земель, выполненная достаточно подробно. Федор без труда узнал западное побережье, Геную, а, опустив взгляд по ниже, разглядел Рим и Остию.
– Этот город интересует меня, поскольку скоро мне может понадобиться порт для того, чтобы наладить снабжение с Карфагеном, а он находится не так далеко от нашей долины, – пояснил Ганнибал. – Но римляне хорошо охраняют Геную, там стоит много кораблей, поэтому мы отложим ее захват. Пройдет время, и городские чиновники сами сдадут мне город.
Федор молча слушал, пока не понимая, к чему клонит этот хитроумный финикиец.
– Гораздо больше меня сейчас интересуют вот эти перевалы, севернее Генуи, – указательный палец отодвинулся в сторону от города, – по ним можно быстро пройти к морю.
Ганнибал оторвался от карты и посмотрел в глаза Федору.
– Я знаю, где находятся перевалы, но не знаю, что там происходит сейчас. Мне доносят, что этим путем иногда пользуются римляне. Ты – один из моих лучших разведчиков. Ты должен пробраться туда незаметно, разузнать самый быстрый путь через перевалы, проверить, какой из них проходим в это время года, и вернуться обратно. Армия будет стоять на месте еще месяц. Римляне не соберутся с силами до этого времени.
Глядя на карту, Федор сообразил, что он уже бывал на этих перевалах. Тогда, почти год назад, он шел с римскими морпехами из Генуи в верховья этой самой долины, где нынче зимовали солдаты Карфагена. Если Ганнибал не знал его прошлого, то он лишь чудом угадал человека, лучше которого справиться с таким заданием не мог никто.
– Шум поднимать нельзя, – предупредил Ганнибал, – поэтому ты уйдешь туда тихо, без своей спейры. Оставишь ее под командование помощника, которого выберешь сам. Можешь взять с собой несколько человек.
– Я хотел бы взять всех своих разведчиков, – осторожно сказал Федор. – Дело может всяко повернуться. После битвы при Треббии у меня осталось всего семнадцать бойцов, а новых я не набирал. Решил пока повременить.
Ганнибал думал недолго.
– Ну что ж, бери всех, – разрешил он, – но помни: о твоем задании не будет знать никто, кроме меня и моего брата.
– А как мне объяснить свой уход Акрагару и Атарбалу? – спросил Федор, будучи уверенным, что у вождя уже имеется ответ.
– Завтра они получат приказ, что ты отправлен в разведку на восток, в дельту реки По, на границу с Умбрией, – спокойно заявил великий карфагенянин и добавил, слегка понизив голос. – До определенного момента об этом не должен знать даже Атарбал. В лагере и вокруг него есть римские шпионы. Они должны думать, что ты ушел именно туда, на восток. Поэтому, когда будешь покидать лагерь, туда ты сначала и направишься, а потом, сделав дневной переход, уйдешь в лес и повернешь на запад.
– Я понял, – слегка кивнул Федор.
– Ты уже готов командовать хилиархией, – вдруг прямо сказал Ганнибал. – Но у меня нет свободных частей. Все командиры в строю, и они достойны своих мест.
– Я доволен своим положением, – ответил Федор с поклоном. – Твое доверие мне дороже, Ганнибал.
– Что ж, – ухмыльнулся финикиец, посмотрев на брата, – ступай. Принеси мне свежие вести о перевалах севернее Генуи. А потом мы поговорим о твоей карьере.
Когда Федор собрался уходить, Ганнибал протянул ему свиток с изображенной на нем копией карты северной Италии и распорядился:
– Когда разведаешь все проходимые перевалы, нанесешь их на карту. Но она не должна попасть в руки римлян.
– Я все выполню, – ответил морпех, пряча свиток под плащом.
– Поторопись, Чайкаа, – сказал напоследок Ганнибал. – Если ты не вернешься к исходу месяца, мы уйдем без тебя.
– Я вернусь вовремя, – уверил его Федор и покинул шатер главнокомандующего.
Когда он миновал охрану и отдалился от шатра Ганнибала на двадцать шагов, то заметил чуть в стороне слугу, расседлывавшего лошадь. Этот слуга проводил его долгим взглядом, а когда Федор внезапно обернулся, опустил глаза к земле. Командир седьмой спейры вспомнил разговоры о шпионах, сплюнул и направился к горевшим невдалеке кострам.
На следующее утро Акрагар вызвал его к себе и зачитал приказ о том, что Федору с его разведчиками необходимо немедленно покинуть зимний лагерь и отправиться на границу Умбриии для выяснения позиций римской армии. Сообщив это, Акрагар не смог сдержать скользнувший по его хитрому лицу улыбки. Она была мимолетной, но не укрылась от Федора. Командир седьмой спейры уже давно ощущал, что после смерти Магны командир полка перенес всю свою неприязнь на него. А периодическое общение недавнего простого пехотинца с самим главнокомандующим испанской армией вызывало у Акрагара профессиональную ревность.
Он был хорошим военным из знатного и богатого рода, но уж очень прямолинейным. И, кроме того, солдаты поговаривали, что Акрагар находился в дружеских отношениях с семейством Ганнона. Того самого сенатора, что много лет назад прославился своими победами над нумидийцами и мавританцами в Африке. Ганнон являлся сторонником новых завоеваний Карфагена на материке, а не за морем, и потому издавна косо смотрел на семейство Барка. Он строил козни еще против отца Ганнибала Гамилькара, а после его смерти с трудом выносил триумф молодого вождя, боготворимого армией не меньше его отца.
Его собственные военные успехи в молодости быстро сменились ошибками и поражениями. Чего стоил бунт наемников, вспыхнувший из-за неумелых действий и жадности Ганнона, решившего задержать жалование солдатам. Это был тот самый бунт, который как-то поминал в разговоре Летис. Мятежники даже осадили Карфаген и едва не взяли его. К счастью, вовремя вмешался Гамилькар, «злой гений» сенатора, возглавивший вместо него верную часть армии, разбивший наемников и с тех пор ставший признанным военным вождем Карфагена.
Ганнон отошел от управления армией, но не сошел со сцены. Он был богат, имел обширные сельскохозяйственные угодья и вес в сенате. Он затаил в завистливом сердце злобу к семье Барка и не упускал малейшей возможности отомстить.
Заседая в сенате, Ганнон, как мог, мешал молодому Ганнибалу реализовывать его планы относительно Рима, часто из-за собственной ненависти забывая, что разгром Рима вернет Карфагену власть надо всем западным бассейном Обитаемого моря и принесет несметные богатства. В сенате Ганнон возглавлял партию аграриев, уверенных, что идеи Ганнибала о войне за морем – опасная блажь, кроме всего прочего, дорого стоившая. И, когда он выступал в сенате, часто замалчивал то, что, отправляясь на завоевание Испании сразу после потери Сицилии, отец молодого вождя Гамилькар Барка снарядил армию на собственные деньги, не взяв ни одной золотой монеты из казны республики.
Часть этой истории рассказал Федору его друг Урбал, а кое-что случайно поведал Юзеф. Но Федор ничего не пропускал мимо ушей и не забывал услышанного, откладывая его в дальние закоулки своей памяти до лучших времен.
– Я выступаю немедленно, – отрапортовал Федор, сделав вид, что впервые слышит этот приказ от Акрагара. – На время выполнения задания я хотел бы оставить спейру под командой Маго. Это толковый солдат.
– Не возражаю, – кивнул Акрагар.
Выбрав временного преемника, он направился к своим солдатам. Сначала разыскал самого Маго, крепкого сообразительного парня из ливийцев, пополнивших спейру еще в Испании, и сообщил ему о назначении. Потом построил спейру и официально передал командование Маго, тут же распустив подразделение до момента своего ухода и приказав задержаться лишь разведчикам.
Оставшихся он ознакомил с приказом выдвигаться на восток и велел всем кроме оружия захватить горное снаряжение – «кошки», веревки с крюками и прочее, уложив их в специальные мешки, так, чтобы никто не видел. Удивленные солдаты – знавшие, что на востоке находится дельта реки, а высокие горы постепенно сходят на нет – тем не менее, все выполнили в указанный срок. Приказ есть приказ. И после обеда семнадцать разведчиков при оружии, сменив также греческие шлемы на кожаные иберийские, уже маршировали к выходу из лагеря. У самых ворот Федору на глаза снова попался тот слуга, что возился вчера с лошадьми недалеко от шатра Ганнибала. Отвернувшись, командир разведчиков прошел мимо.
Вообще Федор, несмотря на то, что жил здесь уже долго, иногда удивлялся нравам этого времени. В военном лагере, выстроенном на вчерашней вражеской территории, помимо самих солдат Карфагена толкалось великое множество торговцев со своими товарами, поставлявших еду фуражиров и просто пришлых кельтов с оружием, желавших наняться в армию. Федор и в спокойной обстановке до сих пор с трудом отличал кельтов из одного племени от кельтов из другого. А в лагерной толчее и подавно было бы невозможно отличить кельта, находящегося на службе, от потенциального рекрута. Общей формы, как у римских легионеров, у них не существовало. Внешний порядок наблюдался только в испанских и африканских частях. Поэтому, при желании, сюда мог проникнуть римский шпион под видом любого из этих сословий. В воротах лагеря их, конечно, досматривали, но это не могло стать серьезной помехой для настоящих шпионов.
До самого вечера разведчики шагали по выходившей из лагеря дороге, вдоль берега реки на восток. Правда, Федор не сильно торопился. За это время их обогнало два нумидийских разъезда, проскакавших в том же направлении и несколько повозок с торговцами, распродавшими свой товар. На встречу также попалось множество повозок, не считая конных и пеших кельтов. Движение вокруг лагеря Ганнибала отличалось оживлением, словно вокруг и не было никакой войны. Впрочем, и для Федора, и для кельтов, и тем более для римлян, война уже давно являлась перманентным состоянием.
– Далеко идем, командир? – спросил его Летис, когда солнце стало опускаться за горизонт.
Выходя из лагеря, Федор не сказал ни слова об истинной цели похода ни солдатам, ни даже своим друзьям.
– Далеко, – отмахнулся Федор, рассматривая лесные склоны реки, вдоль которой они шли весь день. – Но сегодня мы, считай, пришли. Надо искать место под ночлег.
– А чего искать? – удивился Летис. – Вот здесь на берегу и заночуем. Дорога-то еще не закончилась, еще завтра по ней идти.
– Нет, Летис, – озадачил его командир разведчиков, – эта дорога для нас закончилась. До темноты мы должны перебраться через реку незамеченными и успеть найти укромное место для стоянки.
– Да зачем нам в воду лезть? – удивился здоровяк. – Чем тебе здесь не нравиться?
– Скоро все узнаешь, – отрезал Федор. – А пока выставь пару человек на дороге, а остальным – искать брод.
Часа через два они уже сушили одежду у костра в гуще леса на южном берегу. Никто не проезжал по дороге, когда они, спустившись с нее, вошли в реку и оказались на другой стороне. Никаких троп рядом не пролегало, и это Федора только радовало. Солдаты выстроили пару шалашей из веток и готовили ужин из прихваченного в дорогу вяленого мяса с бобами в специальном котелке.
Еды из походных «сублиматов», по расчетам Федора, должно было хватить, в лучшем случае, на пару недель. Палаток с собой они не взяли, зачем таскать лишнюю тяжесть, не годились они для быстрых переходов. Спасались от ночной прохлады шерстяными плащами да костром.
– Куда идем-то, Федор? – стал его подначивать Летис, когда друзья устроились под деревом в нескольких метрах от огня, ожидая почти поспевший ужин. – Расскажи, не темни.
– И зачем нам столько горного снаряжения в этих лесах? – добавил Урбал, ухмыльнувшись.
– Вы правы, – не стал дальше уходить от разговора Федор. – Мы идем не на юг.
– А куда? – не отставал Летис, между тем подставляя свою глиняную плошку солдату-кашевару, куда тот и плеснул горячей похлебки.
– Завтра утром мы повернем в обратном направлении и будем пробираться по лесам вдоль реки на запад, – ответил Федор.
– И надолго? – спросил Урбал.
– Надолго, – ответил Федор. – Уйдет не одна неделя. А может, и не две.
– А что там искать на западе? – удивился Летис. – Да и разве там есть горы?
– Есть, – Федор достал из-за пазухи карту, замотанную в специальную кожу, чтобы не промокла, и показал ее друзьям. – Нам вот сюда, до перевалов севернее Генуи.
– Нам дали секретное задание? – выдавил заинтригованный Урбал, соображавший куда быстрее медлительного Летиса.
– Да, – кивнул Федор. – Мы должны по римским тылам пробраться до перевалов и узнать, через какой из них лучше направить армию до побережья. Все, что найдем, пометим на этой карте.
– Интересно, – подмигнул Урбал своему другу, – кто тебе дал такое задание?
– Кто надо, тот и дал, – огрызнулся Федор. – О карте пока будете знать только вы двое. Если со мной что случиться, то один из вас доставит ее обратно в лагерь. Ну, а если и с вами что произойдет, тогда отдадите ее тому солдату, который останется жив.
– Веселое будет задание, – хмыкнул Урбал, принимаясь за еду.
– А по мне так в самый раз, – обрадовался Летис. – Все веселее, чем в лагере торчать. Надоело. А тут вокруг одни римляне, вот повеселимся.
– Ну да, – передразнил его Урбал, осторожно проглатывая горячую пищу. – Повеселимся.
Доев свою похлебку, Федор закончил рассказ.
– Завтра к вечеру начнутся уже пограничные места, где можно нарваться на римлян. Пока сможем, пойдем вдали от дорог, по пути много ущелий и лесов. Но кое-где придется выходить в обжитые места, а там работать под местных жителей. Надо бы легенду придумать и одежду раздобыть.
– Хороши местные жители, – произнес Урбал, подумав. – Семнадцать человек с мечами и щитами. С виду на римлян не похожи, да еще и языка никто не знает. Нас быстро поймают.
– Я знаю латынь, – сказал Федор. – Если попадутся римляне, сможем потолковать. Проблема только в том, что кроме них, можем нарваться и на местных, лигурийцев, а те вообще разговаривают по-своему.
– А откуда ты знаешь латынь? – удивился Летис.
– Выучил, когда плавал на корабле, – соврал Федор не очень убедительно. – Еще до войны. Давно было.
– Ладно, – ответил Урбал, не ставший заострять щекотливый вопрос, – как-нибудь разберемся. Главное не попасть в лапы к римским солдатам.
– Поставьте дозор и ложитесь спать, – приказал Федор, вставая и направляясь к шалашу. – Завтра начнем марш-бросок. Время пошло. |
Главная