Действительно, в характере и поступках этого старомосковского вельможи была черта, которая в конечном счете была приятна Петру и выделяла Шереметева среди других старых бояр. Известно, что как только царь в августе 1698 года вернулся из длительной поездки по Западной Европе, он принялся резать бороды у своих высокопоставленных подданных. Спустя некоторое время царь взялся с помощью овечьих ножниц кромсать их длиннополые одежды. Но вся эта унизительная и обидная вакханалия не касалась Шереметева. Он вернулся из посольства в Польшу, Австрию, Венецию и Мальту, куда его отправил царь в 1699 году, преображенным и неузнаваемым — в модной европейской одежде, в роскошном парике и с обритым лицом. Конечно, важную роль в преображении Шереметева сыграло длительное путешествие по Европе, но не только оно. Еще задолго до начала петровской эпохи Борис Петрович жил иначе, чем многие его современники. Он бывал в Польше с дипломатической миссией, видел жизнь польской шляхты и королевского двора. Он даже изучил польский язык и во время визита в Варшаву понравился своим обхождением польской королеве, знаменитой Марии — Марысеньке. Дух европейской жизни не был чужд ему, как и западные удовольствия, одежды, привычки. Свидетель-иностранец заметил, как однажды царь, разговаривая о чем-то с вельможами, обернулся к Шереметеву и стал расспрашивать его про Рим, а потом внимательно выслушал Бориса Петровича, который «похвалил приятный климат и красоту местности». Торжественно встреченный на Мальте, он удостоился редкой награды — пожалования в мальтийские рыцари. Некоторые считали, что Шереметев «не жалел больших издержек для получения знаков отличия Мальтийского креста». Но зато с тех пор, на зависть окружающим, Шереметев титуловался в документах: «Кавалер Мальтийский свидетельствованный», то есть законный, получивший свидетельство на орден. |